Библиотека авторских работ по психологии и педагогике. Экзитстенциональная психология. Смерть.

Есть несколько тем из разряда вечных. Сколько существует человечество, столько люди будут говорить о жизни, любви, деньгах, сексе и религии. Наверное, это происходит потому, что эти темы выражают сущность людей. Но есть и особая тема – та, с которой каждый из нас рано или поздно столкнется. Это смерть. Строго говоря, это такое же естественное состояние, как и жизнь. Дело только в том, как люди к нему относятся.

Актуальность темы заключается в том, что кроме моделей жизни и смерти, предлагаемых человеку культурой, каждый человек строит свою собственную модель. В данном случае не важно, на сколько эта модель близка к реальности, а важно то, насколько эта модель конструктивна и позитивна для самого человека, и для его окружения.

Цель работы: раскрыть представления о смерти в различных типах культуры и типах сознания.

Исходя из данной цели, были поставлены следующие задачи:

1. Изучить литературные источники, посвященные заявленной теме.

2. Осветить смерть с точки зрения психологии.

3. Раскрыть представление о смерти в различных типах культур.

4. Показать загробную жизнь в различных типах культур.

Глава I. СМЕРТЬ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПСИХОЛОГИИ

В конце XIX – начале XX века вера в научное познание мира достигла апофеоза. Новейший рационализм попытался разложить наши фобии, мотивации, эмоции и т. п. чуть ли не на атомы. Однако первоначальная эйфория постепенно сменялась разочарованием – оказалось, что смерть не так сложна, как о ней говорят, – она гораздо сложнее. Кроме того, большое количество школ и течений в психологии сделали невозможной единую трактовку понятия смерти с позиций этой науки.1

Зигмунд Фрейд ввел термины “влечения к жизни” и “влечения к смерти”. По Фрейду, влечение к смерти (Todestriebe) – это присущие индивиду, как правило, бессознательные тенденции к саморазрушению к возвращению в неорганическое состояние. В полном соответствии с гегелевской диалектикой влечения к жизни и влечения к смерти противоположны и едины в одно и то же время. Ища подтверждения своих идей в работах биологов, Фрейд говорит об удивительном сходстве предложенного немецким генетиком А. Вейсманом деления на смертную сому (тело в узком смысле) и бессмертную (при определенных условиях) зародышевую плазму с делением на влечения к смерти и к жизни. Останавливаясь вкратце на резко дуалистическом понимании природы влечений, австрийский психиатр напоминает о том, что, по теории Э. Геринга, в живой субстанции происходят беспрерывно два рода процессов противоположного направления, одни – созидающего, ассимиляторного, другие – разрушающего, диссимиляторного типа. “Должны ли мы попытаться узнать в этих обоих направлениях жизненных процессов работу наших обоих влечений – влечения к жизни и влечения к смерти? – задается вопросом Фрейд. – Но мы не можем скрыть и того, что мы нечаянно попали в гавань философии Шопенгауэра, для которого смерть есть “собственный результат” и, следовательно, цель жизни...”2

Современный исследователь доктор Элизабет Кюблер-Росс пишет: “Если мы обернемся назад и обратимся к культурам прошлого, то увидим, что смерть во все века воспринималась человеком как несчастье, и, очевидно, так будет всегда. Для психиатра это совершенно очевидно и, вероятно, может бить лучше объяснено в терминах нашего понимания бессознательной части “я”; для несознающего разума смерти по отношению к себе самому совершенно немыслима. Для нашего бессознательного немыслимо вообразить реальный конец собственной жизни здесь, на земле, и, если эта наша жизнь должна окончиться, конец всегда связывается с вмешательством злобных сил извне. Говоря просто, в нашем несознающем разуме мы можем оказаться только убитыми; немыслима смерть от естественных причин или от старости. Поэтому смерть как таковая ассоциируется с пугающим действием, злым деянием, с чем-то, что само вопиет об отмщении и каре... 3

Второе, в чем мы должны разобраться, – это то, что наш несознающий разум не делает различий между желанием и деянием. Любой из нас может пересказать лишенный логики сон, в котором соседствуют противоречащие друг другу события и утверждения – вполне приемлемые в снах, но немыслимые при бодрствовании. Подобно тому как мы в своем несознающем разуме не можем отличить желание во гневе убить кого-нибудь от акта убийства, маленький ребенок не в состоянии различить фантазию и реальность. Ребенок, который, рассердившись, пожелал, чтобы мать умерла, из-за того что она не выполнила его просьбу, будет в высшей степени травмирован ее реальной смертью. Он будет всегда повторить себе, реже другим: это я сделал, я виноват, я был плохим, поэтому мама покинула меня...

Когда мы вырастаем и начинаем понимать, что не так всемогущи, чтобы сделать невозможное возможным, страх, что мы виноваты в смерти дорогого человека, уменьшается, а вместе с ним и чувство вины. Страх угасает, но в какой-то момент внезапно усиливается. Он ясно виден на лицах людей, идущих по больничным коридорам или у тех, кто понес тяжёлую утрату”.4

По мнению известного психоаналитика Э. Фромма, избавиться от страха перед смертью – все равно, что избавиться от собственного разума.

Правда, некоторые исследователи считают, что страх смерти не врожденное, а приобретаемое в ходе жизни свойство психики. Л. Уотсон, например, просматривая литературу по проблемам психологической реакции человека на смерть, был поражен тем фактом, что “страх смерти возникает только у взрослых людей и только у тех, кто имеет время для размышлений на эту тему”.

В психиатрии, однако, отмечены случаи, когда дети сходили с ума, пытаясь понять, почему молодые иногда умирают раньше пожилых. Боязнь смерти, безусловно, наличествует у детей с достаточно раннего возраста, хотя они могут и не воспринимать смерть адекватно – как окончательное прекращение своего физического существования. Смерть скорее сопряжена в их сознании с понятием физической боли, страдания и т. д.

Если признать за осознанием смерти характер “обучения”, то надо отбросить всю теорию эволюции. Для живых существ чувство опасности есть напоминание о возможной гибели. Страх позволяет им выжить. А если б знание о смерти не было бы намертво вбито в гены, то все живое на земле погибло бы, перестав страшиться любых опасностей. Л. Уотсон и сам вынужден отчасти признать это.

Л. Уотсон пишет: “В ходе истории наше отношение к смерти повторяло последовательность стадий умирания. В нашей истории было время, когда люди отказывались верить в то, что смерть представляет собой естественное событие, предпочитая возлагать ответственность за нее на какие-либо одушевленные или неодушевленные силы. Это отчетливо проявляется в погребальных обрядах цивилизаций населявших Дельту (Уотсон имеет в виду шумеров, ассирийцев, египтян.) Затем наступает период принятия смерти как реального, завершающего жизнь события, характерного для иудейско-эллинских цивилизаций. Далее следует стадия отрицания смерти, попытки преодолеть ее реальность. И, наконец, как и при падении с высоты, сегодня наша цивилизация настолько приблизилась к краю пропасти, что трансценденция является ее единственной защитой от гибели”.

В психологии существует понятие “пограничной ситуации” – ситуации, в которой резко обостряется самоосознание личности. К. Ясперс называет пограничными моменты непосредственной угрозы жизни, которые активизируют личностное мышление, освобождая его от шелухи коллективного опыта, навязанных моделей поведения. Как раз с этим связан другой интересный феномен – резкое изменение жизненного кредо людей, побывавших в состоянии клинической смерти и имевших опыт “запредельного существования”.5

Американский врач Р. Моуди указывает, что пережитый опыт умирания производит, как правило, умиротворяющее воздействие. Большинство из побывавших “по ту сторону бытия”:

а) перстают бояться смерти;

б) производят переоценку основных представлений;

в) изменяют образ жизни.

Переживания, испытанные во время клинической смерти, с точки зрения экстремальной психологии могут относиться к так называемым компенсаторным явлениям.

Среди других аспектов восприятия смерти следует отметить и такой: свидетели смертельных происшествий зачастую бывают потрясены гораздо больше, чем те, кто подвергся смертельной опасности (если жертва не получила серьезных физических повреждений).6

Глава II. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СМЕРТИ

Проблема смерти объясняется любовью к жизни, как самым глубоким инстинктом человеческой природы. Положение о том, что ничто не теряется согласно божественному закону, признается наукой; вечное существование в той или иной форме повсеместно считается истиной. Можно выделить три основных типа культуры, по их отношению к смерти:

1. К первой группе относится материалисты. Строго материалистическое решение, согласно которому существует опыт или выражение сознательной жизни в течение всего времени существования физической, материальной формы, но которое также учит, что после смерти и последующего разложения тела нет больше никакого сознательного активного человека. Чувство “я”, ощущение личности, отдельной от всех остальных личностей, пропадает с исчезновением формы; личность считается лишь суммой сознания клеток тела. Эта теория отводит человеку то же место, что и любой иной форме в трех царствах природы; она основана на нечувствительности среднего человеческого существа к жизни, удалившейся из материального проводника; она игнорирует все свидетельства противного и утверждает, что, поскольку мы не в состоянии видеть (визуально) и доказать (материально) существование «я» или бессмертной сущности после смерти, ее не существует. Этой теории придерживаются уже не столь многие, как раньше, особенно в материалистическую викторианскую эпоху. 7

2. Другая группа культур проповедует, что после смерти душу человека определят либо в рай, либо в ад. Теория условного бессмертия, – согласно ее утверждению, лишь те, кто достигает определенной стадии духовного развития или признает конкретный перечень теологических установок, могут удостоиться дара личного бессмертия. Также высокоинтеллектуальные люди доказывают по временам, что высочайшим даром для человечества является развитый, культурный ум и что те, кто обладает этим даром, наделены и вечным существованием. Одна школа отстраняет тех, кого она считает духовно непокорными и отрицательно настроенными по отношению к их конкретным теологическим установкам, присуждая их либо к полному уничтожению, как материалисты, либо к вечному наказанию, тем самым декларируя что-то вроде бессмертия. Благодаря врожденной доброте человеческого сердца очень мало существует людей, настолько мстительных и немыслящих, чтобы считать такое положение дел приемлемым; конечно, к немыслящим людям следует относить и тех, кто уходит от умственной ответственности в слепую веру в теологические формулировки. Присущая ортодоксальным и фундаменталистским школам интерпретация христианства оказывается несостоятельной в свете ясного рассуждения; к доводам против нее относится тот факт, что акцентируется долгое будущее человека, но никакого внимания не обращается на его прошлое. При этом будущее целиком зависит от активности в нынешней жизни и никак не учитывает особенности и различия, характеризующие людей. Такая интерпретация базируется только на теории антропоморфного Божества, чья воля – проявляющаяся на практике – определяет настоящее, у которого нет прошлого, а есть только будущее. Несправедливость этого утверждения широко признана, но непостижимая воля Божья не должна ставиться под сомнение. Миллионы людей еще придерживаются этой веры, но она уже не так сильна, как столетие назад. 8

3. Третья культура утверждает, что человек живет не один раз. Теория перевоплощений становится все более популярной на Западе; она всегда была принята на Востоке. Фундаментальные факты духовного происхождения, нисхождения в материю, восхождения путем постоянных воплощений в формы до тех пор, пока эти формы не становятся совершенными выражениями внутреннего духовного сознания, а также ряда посвящений при завершении цикла воплощений, принимаются и признаются с большей готовностью, чем когда-либо раньше. 9

Глава III. ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ В РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУРАХ

За тысячи лет, которые прошла в своем развитии человеческая цивилизация, на Земле существовало огромное количество всевозможных верований и религий. Удивительно, но факт – во всех из них в том или ином виде принимается идея загробной жизни. В различных культурах концепция загробного существования принимает множество конкретных форм. Однако лежащая в их основе фундаментальная идея остается одинаковой: смерть не является абсолютным концом человеческого существования, а жизнь или сознание в том или ином виде продолжает существовать после физической смерти тела.

В некоторых случаях потусторонний мир является всего лишь прообразом реального мира, и жизнь там развивается по законам, схожим с земными, но чаще всего загробный мир наделен чертам, совсем не свойственными для земной жизни.

При изучении потусторонней жизни и загробного пути души проявляются поразительные совпадения между культурами, разделенными как географически так и исторически. Повторение определенных мотивов весьма примечательно. Идея существования конечного приюта всех праведных по ту сторону жизни – в раю или на небесах – возникает во многих вариациях.10

* Рай. В христианстве существует два разных представления о Небе. Первое отражает теологическую и метафизическую концепцию небес как царства, в котором ангельские чины и святые наслаждаются присутствием Бога, созерцая Его бытие. Символика, связанная с данной концепцией, объединяет еврейский образ этого царства с древнегреческими представлениями о концентрических небесных сферах и о духовном пути. Представления же о рае или Саде Любви базируются на мифе о Золотом веке и на образе Эдемского сада. И здесь символика включает в себя некое географическое местоположение, элементы девственной природы, золотые стены и дороги, вымощенные изумрудами.

Иудаизм утверждает, что “мир грядущий не таков, как мир здешний. В мире будущем нет ни еды, ни питья, ни размножения, ни торговли, ни зависти, ни вражды, ни соревнования, но праведники сидят с венцами на головах и наслаждаются сиянием Божества”.

Античные греки верили в существование островов Блаженных и Елисейских полей, находящихся по ту сторону Атлантического океана, на краю земли. Там прекрасный климат, не бывает дождя, снега или сильного ветра, а плодородная почва трижды в год рождает фрукты, сладостью подобные меду. Орфики, считавшие, что спасение заключается в освобождении от материи и земных оков, рассматривали Елисейские поля как место радости и отдыха для чистых духов. Вначале эти поля покоились в подземном мире, заполненном странным сиянием, а затем в верхних областях неба.

Ацтеки различали три разных рая, куда устремлялись души после смерти. Первым и самым низким из них был Тлалокан – страна воды и тумана, место изобилия, благословенности и покоя. Счастье, испытываемое там, было весьма похоже на земное. Мертвые пели песни, играли в чехарду и ловили бабочек. Деревья сгибались под тяжестью фруктов, на земле обильно росли маис, тыква, зеленый перец, помидоры, бобы и цветы. Тлиллан-Тлапаллан был раем для посвященных, последователей Кецалькоатля – бога-короля, символизирующего воскресение. Этот рай характеризовался как страна бесплотности, предназначенная для научившихся жить вне своего физического тела и не привязанных к нему. Высшим раем являлся Тонатиухикан или Дом Солнца. Судя по всему, здесь обитали лица, достигшие полного озарения. Привилегированные, избранные ежедневными спутниками Солнца, жили полной наслаждения жизнью.

В нордической традиции доступ в Валгаллу завоевывался воинской отвагой. Рай не сильно отличался от земной жизни – днем воины состязались в единоборстве, а ночью пировали, запивая свинину медом.

У африканского племени Игбо (Нигерия) есть песня с такими словами: “Наша жизнь на земле – это всего лишь поездка на базар: и не важно, наполнили мы свои корзины или нет, в урочный час мы отправляемся домой”.

Индийская мифология насыщена красочными описаниями райских мест. Согласно древней ведической традиции, Яма, вождь мертвых, правил в царстве света, расположенном на внешнем небе. Пребывание там всех умерших героев было безболезненным и беззаботным. Они наслаждались музыкой, исполнением сексуальных желаний и чувственными радостями. В индуизме заоблачные мифы являются областями красоты и радости, населены разнообразными божествами. Доступ сюда обретался соответствующим образом жизни и правильным выполнением ритуалов.11

Буддийские концепции, касающиеся места отдохновения души, во многом базируются на индийской мифологии. В буддизме махаяны имеется строго разработанная иерархия райских областей, населенных божествами и духовными существами. Все желания, которые возникают у обитателей этого рая мгновенно осуществляются: “едва вступят они в воду, вода поднимется в соответствии с его желаниями: по щиколотку, до колен, по пояс или по горло. Если кто-то захочет, чтобы вода была холодной, она будет холодной, если же другому захочется, чтобы вода была горячей, для него она станет горячей, если же они пожелают, чтобы она была и горячей и холодной, для них она станет и горячей, и холодной, дабы доставить им удовольствие и т д.” Однако не эти небеса являются конечной целью буддийской религии и философии; они представляют собой временные места отдыха для тех, кто еще не готов отбросить свои желания, привязанности и достичь полного освобождения от оков личности.

Образ рая, как места обитания мертвых, существует во многих североамериканские туземных культурах. Так, например, некоторые племена североамериканских индейцев, типа аджибуев, чокто и сиу, верят, что покойники живут там, где заходит солнце или происходит удачная охота. Некоторые из эскимосских племен видят своих усопших в лучах северного сияния, радостно играющих с головой кита. В мифологической картине мира африканской народности тумбука, населяющей Малави, существует область духов, расположенная в подземном мире, где умершие вечно остаются молодыми и никогда не бывают несчастными или голодными.12

*Ад. Представления об аде или чистилище, обычно связано с местом, где усопшие будут подвергаются различным пыткам и истязаниям. В еврейской традиции мертвецы следуют в Шеол, являющийся колоссальной ямой или городом, окруженным стенами, “страной забвения”, “страной молчания”. Там они живут в темноте и невежестве, окутанные пылью, покрытые червями и забытые Иеговой. Геенна – это глубокая долина, заполненная полыхающим огнем, где грешники мучаются в пламени.

Христианская картина ада включает в себя иерархию злобных чертей, подвергающих проклятых пыткам физической болью, удушением и жарой. Ад расположен глубоко под землей. Входы в него находятся в темных лесах, вулканах, туда ведет также разинутая пасть Левиафана. В Апокалипсисе упоминается озеро, горящее огнем и серой – последнее местопребывание “боязливых и неверных, скверных и убийц, любодеев и чародеев, идолослужителей и всех лжецов”. Реже в качестве орудий пытки описываются холод и лед, что соответствует средневековым представлениям о холодном аде, а также последним кругам ада Данте. Пронизывающий холод также характерен для Нифльхейма, нордического подземного мира, управляемого свирепой и безжалостной богиней Хель. Картина ада в исламе весьма соответствует аналогичным образам иудео-христианской традиции, из которой она и возникла.

Греческий подземный мир Аид являлся областью безотрадной тьмы. Гомер описывал его, как “ужасную обитель запустенья, которой страшатся сами боги”. Аид расположен либо глубоко под землей, либо на крайнем западе. Главная река подземного царства – Стикс, через которую Харон перевозит мертвых. Те же, кто лично оскорбил Зевса, заключались в бездонную пропасть – Тартар, где подвергались ужасающим мучениям. В древнегреческих мифах страдания Прометея, Сизифа, Тантала и Иксиона выглядят поистине титаническими.

В персидском зороастризме ад расположен на крайнем севере, в глубинах земли. Это мрачное место, грязное, вонючее и кишащее демонами. Там души проклятых, “последователей лжи” должны пребывать после смерти в мучениях и горе, пока не будет уничтожен сам Ариман, Владыка Мрака.

Подземный мир ацтеков – Миктлан являлся царством абсолютной тьмы, управляемым ужасным владыкой мертвых Миктлантекутли. Его лицо закрывалось маской в форме человеческого черепа; черные курчавые волосы были усеяны глазами, подобными звездам, а из уха торчала человеческая кость. В ацтекской традиции судьба индивида после кончины предопределялась не его поведением, а занимаемым положением и характером смерти. Те из умерших, которые не попадали ни в один из видов рая, подвергались в Миктлане ряду магических судилищ. Они должны были пройти через девять видов ада перед достижением последнего прибежища. Эти разновидности ада не следует рассматривать как места, куда грешники попадали для наказания. Они считались необходимым промежуточным этапом в цикле творения. Сам космический процесс предопределял погружение всех созданий в материю и затем возвращение к свету и творцу.

В индуизме и буддизме существуют многочисленные виды ада. Подобно таковым рая, они являются не областями, где умершие остаются навеки, а просто переходными стадиями в цикле рождения, смерти и возрождения. Пытки, переживаемые в этих преисподнях, по крайней мере, столь же многообразные, дьявольские и изобретательные, как и описанные в других традициях.

* Страшный Суд. Еще одной повторяющейся темой в эсхатологической мифологии является Суд над мертвыми. Самые ранние описания Суда над Мертвыми обнаружены в погребальных текстах, известных как “Египетская книга мертвых”, датируемая приблизительно 2400 годом до н.э. Суд происходит в Зале Двух Истин или Зале Маат. Сердце умершего помещают на чашу точнейших весов, на другую кладут перо богини Маат, символ истины и справедливости. Весами управляет бог Анубис с головой шакала, а рядом бог мудрости и небесный писец Тот с головой ибиса записывает, подобно бесстрастному судье, приговор. Трехчленное чудовище Амемет (крокодил – лев – гиппопотам), Пожиратель Душ, стоит здесь же, готовый проглотить осужденного. Праведных Гор представляет Осирису, допускающему их к благам своего царства.13

В тибетском варианте сцены суда держатель истины и справедливости называется Дхарма Раджа, “Царь Истины” либо Яма Раджа, “Царь Мертвых”. На нем висят людские черепа, человеческая кожа и змея; в правой руке меч разделения, а в левой – зеркало кармы. Оно отражает каждый добрый или злой поступок усопшего, символизируемый белыми и черными камнями, помещенными на разные чаши весов. Из суда ведут шесть кармических путей, каждый – в свою область (локу), где умерший будет рожден заново в зависимости от добродетелей и проступков. Обычными наказаниями в различных преисподниях нижнего мира являются пытки жарой и холодом, разрубание на куски, накалывание на Древо с Шипами, заливание расплавленного металла в отверстия тела или заключение в страшный ад Авичи, где виновные в страшных грехах подвергаются наказаниям в течение неисчислимых лет.

В ветхозаветной традиции существует так называемый “день Яхве” – полной и окончательной победы Бога над своими врагами на земле. Постепенно понятие “дня Яхве” приближается к понятию Страшного Суда. В Новом завете Согласно новозаветной традиции Иисус Христос под звуки ангельских труб воссядет на престол, перед которым соберутся “все народы”, и будет вершить Суд. Праведники встанут по правую руку, а осужденные на вечные муки – по левую. Общая картина христианского страшного суда была окончательно доработана раннехристианскими и средневековыми писателями, в особенности Ефимом Сириным.

Христианское искусство изобилует образами дьяволов и ангелов, сражающихся за душу умершего, а также изображениями Страшного Суда с праведниками, поднимающимися в небеса, и проклятыми, опускающимися в пасть ада.

Мусульманская традиция описывает Сират – мост над преисподней “тоньше волоса и острее клинка”, по которому должны пройти все отошедшие. Верные способны удержать равновесие и успешно миновать его. Неверные поскользнутся и упадут в адскую бездну.

Переход по мосту играет важную роль также и в зороастризме. Божество по имени “праведный Рашну” взвешивает дурные и праведные дела умерших. После этого душа умершего проходит особые испытания: она должна попытаться пересечь Синвато Парату или “Мост Разделения”. Праведные легко переходят по мосту к вечному блаженству, а грешников хватает демон Визарш.

Судьба, ожидающая умерших, часто выражается в категориях дороги, пути, конкретной последовательности событий. Некоторые из этих описаний кажутся несколько наивными, тогда как другие представляют собой усложненную и изощренную картографию необычных субъективных переживаний. Индейцы племени гуарайо, живущие в Боливии, верят, что после смерти душа должна сделать выбор между двумя дорогами. Одна из них – широкая и удобная, а другая – узкая и опасная. Душе следует удержаться от искушения и, не прельстившись легким путем, выбрать трудный. Ей приходится пересечь две реки, одну на спине гигантского аллигатора, другую – на стволе дерева. Во время путешествия душу подстерегают и другие опасности. Ей надо пробираться через темную местность при свете горящей соломинки и пройти между двумя сталкивающимися скалами. После успешного преодоления всех опасностей душа достигает прекрасной страны, где цветут деревья, поют птицы и где она вечно будет пребывать в счастье.

Согласно традиционным представлениям индейцев племени уичоли, живущих в Мексике, – в том виде, в каком эта традиция устно передается из поколения в поколение и запечатлена на красочных тканевых рисунках, называемых неарикас, – путь души в мир духов схож с описанным выше, хотя и более сложен. Первая часть пути проходит по прямой дороге, но около места, называемого “Место Черных Скал”, находится развилка. Здесь индеец уичоли, у которого чистое сердце, избирает правую тропу, а совершивший кровосмешение либо имевший сексуальную связь с испанцем или испанкой должен отправляться налево. На левой дороге согрешившие индейцы уичоли переживают ряд жутких испытаний. Они протыкаются огромной колючкой, их избивают души людей, с которыми они предавались во время жизни запретным наслаждениям, их сжигает очищающий огонь, дробят сталкивающиеся скалы, они принуждены пить горячую, дурно пахнущую воду, кишащую червями и наполненную грязью. Затем им позволено вернуться к развилке у “Черных Скал” и продолжить свое путешествие по правой тропе, которая приведет к предкам. На этой части пути они должны символически ублажить собаку и ворону, двух животных, с которыми уичоли традиционно плохо обращаются. Потом души встретят опоссума и должны доказать ему, что не ели его мясо – священное для уичолей. Затем они столкнутся с гусеницей, символизирующей первый сексуальный опыт. У дикого фигового дерева души избавятся от гнета сексуальных органов, получив взамен плоды дерева. После крупного празднества с фигами, маисовым пивом и пейотом, все души объединятся и затанцуют вокруг Татевари.

Концепция посмертного путешествия уичолей имеет кое-что общее с описаниями древних ацтеков. Согласно ацтекской религии, мертвые проходили ряд испытаний: они должны были переправиться через глубокую реку, охраняемую желтой собакой, пройти между двумя сталкивающимися горами, перебраться через обсидиановую гору. Ацтеки прибегали к сложным обрядам, чтобы облегчить посмертные путешествия своих покойных.

Две культуры в истории человечества проявили особое внимание и выказали особое знание, касающееся процесса умирания: египетская и тибетская. Их священнослужители исполняли непростые ритуалы для облегчения последнего перехода и разработали сложнейшие карты, служащие инструкциями в посмертном путешествии души. В письменной форме данные руководства стали известны на Западе под названиями “Египетская книга мертвых” и “Тибетская книга мертвых”. 14

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обобщая все вышеизложенное, следует отметить, что задачи, поставленные в данной работе – выполнены.

Изучены и проанализированы пять основных литературных источников, посвященных заявленной теме; кроме того, в процессе работы были проработаны материалы, взятые из Всемирной сети Интернет.

В первой главе работы освещена смерть с точки зрения психологии.

Во второй – раскрыто представление о смерти в различных типах культур.

В третьей главе нашей работы мы постарались показать загробную жизнь в различных типах культур.

В качестве основного вывода данной работы следует отметить, смерть – это последнее критическое событие в жизни человека. На физиологическом уровне смерть представляет собой необратимое прекращение всех жизненных функций. На психологическом уровне она имеет личную значимость и личное значение для самого умирающего и его родных и близких. Но смерть – это еще и важнейший компонент культуры, и в этом качестве она получает отражение в коллективном сознании в виде относительно устойчивых значений. Можно выделить три основных типа культуры, по их отношению к смерти: К первой группе относится материалисты. Они считают жизнь кратковременным существованием белкового тела, и с разрушением этого белкового тела наступает неизбежная смерть. Другая группа культур проповедует, что после смерти душу человека определят либо в рай, либо в ад. Неизвестность своего положения после смерти, заставляет жить в напряжении. Третья культура утверждает, что человек живет не один раз. В этой культуре самое спокойное отношение к смерти.

Библиотека авторских работ по психологии и педагогике

дипломы, курсовые, контрольные на заказ

репетиторство

материалы по психологии и педагогике

детская страница

Экзитстенциональная психология. Смерть.

Содержание

Введение

Глава I. СМЕРТЬ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПСИХОЛОГИИ

Глава II. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СМЕРТИ

Глава III. ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ В РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУРАХ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ